Вини Волкова - Начало [СИ]

— Как, ты не знаешь? Она погибла на задании, — со страхом в голосе сообщила Катя страшную новость, но он уже был к ней готов.

— Почему мне не сообщили? Почему не сообщили? — схватил он Повелительницу за голову, и затряс. — Почему?

— Так вы же были в резервации, и Валага, — она запнулась, — он говорил, что сам все вам сообщает. Нам было не велено.

— Не велено, значит! — проорал юноша и еще сильнее затряс ее.

— Мне больно, — прохныкала девушка. — Чья это кровь? Чья на вас… На тебе кровь. — Катя путалась в обращении к Гелиоту: с одной стороны он был равен ей, с другой — его окровавленный вид нагонял на нее такой страх, что подкашивались ноги.

— У нас теперь новый наместник?

Катя уставилась на юношу.

— Так вы, ты ничего не знаешь? — пролепетала она.

— Да что ты заладила! Рассказывай! — скомандовал юноша.

— Это долго, — протянула девушка.

— А ты быстро постарайся, — сверкнув глазами проговорил Гелиот.

— Про Веру ты знаешь? — попыталась Катя определить границы. То, что Гелиота не просто так отправили к волкам, все Кроны уже догадались. Они с ужасом ждали, что из этого всего получится, тем более Валага, лишился силы. И вот Гелиот стоит перед Катей весь в крови. В чьей, еще не понятно, и рассказывать ему правду выпало именно на ее долю.

— Не тяни! — прошипел юноша. — Начинай сначала.

— После твоего отъезда в долине появилась Вера. Валага ничего не сообщил нам о ее силе. Ее не объявили, как вас, наместником, а просто приступили к обучению, — быстро затараторила Катя. — Потом в Долине появился человек, Матвей. Он любит Веру и, когда она пропала, приложил все усилия, чтобы найти девушку. — Катя осеклась, но, не заметив бурной реакции на лице Гелиота, продолжила. — А потом Матвей вдруг стал одним из нас, Валага лишился силы, а Веру объявили будущим Правителем Кронов. Валага с тех пор не покидает дом.

Гелиот прищурился.

— Клянусь! — горячо вскрикнула Катя. — Я больше ничего не знаю! Гелиот, чья это кровь? — осторожно спросила девушка.

— Валаги, — бросил юноша и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь.

— Гелиот! — спотыкаясь, понеслась за ним Катя. — Гелиот, что с ним?

— Он умер.

— Какой ужас! — воскликнула девушка, приложив руки к лицу.

— Это я убил его, — констатировал Гелиот.

Новая волна ужаса отразилась на ее лице. Девушка замерла посреди дорожки, не рискнув продолжать преследование Крона. Ей надо срочно кого-то предупредить. Но о чем? — схватилась Катя за голову. Она со всех ног бросилась к Валаге.

Гелиот отправился в дом Пенелопы. Ничего больше в нем не напоминало о ней. Все ее вещи выбросили, сменили мебель, даже запаха ее не оставили. После смерти девушки в дом никого не поселили. Юноша опустился в кожаное кресло посередине небольшой гостиной.

Он сам с ней порвал, но это не мешало Гелиоту считать ее своим другом и продолжать любить, пусть и не так, как она этого заслуживает. Вопрос «почему?» пульсировал в голове. Матери не нравилось, что он человек, Валаге — что он сын вампирки. Как ему все это надоело!

Не в силах больше находиться в этом доме, юноша спешно покинул его. Он принял горячий душ у себя, переоделся в немного отсыревшую от времени одежду и вышел во двор. На улице было уже темно. Он убил Валагу, но в Долине будто бы ничего не случилось. К нему никто не пришел, не потребовал объяснений. Все это было странно. Все будто замерли в ожидании развязки.

Пора, решил Крон, и отправился в зал обрядов. Он должен проверить, кто теперь Правитель. Спустившись по лестнице, он рванул на себя массивную дверь и оказался в Сером зале. Внутри царил полумрак, одинокая луна заглядывала через небольшие оконца у потолка, разливаясь голубым светом по помещению. Девушка, склонив голову, сидела на боковом диванчике. Ее глаза были полны слез.

— Вот ты где! — чуть ли не прокричал Гелиот, приближаясь к Вере. Он был уверен, что это именно она, хоть никогда раньше не видел ее. — Это ведь ты?

— Ты убил Валагу? — пронзительно закричала девушка. — Это ты убил Валагу? Ты — Гелиот?

Она вскочила с дивана и отбежала к помосту. В полумраке юноша выглядел пугающе. Смоляные волосы торчали в разные стороны, глаза — словно черная бездна с огненными бликами, лицо искажено злостью и презрением. Эмоции захлестывали Гелиота. Крон без промедления рванул за ней. Вера взмахнула рукой, и каменная глыба, вылетевшая из пола, отбросила юношу в конец помещения, к дубовым дверям, подальше от нее.

— Не подходи! — пронзительно взвизгнула она. — Не подходи ко мне!

Гелиот поднялся на ноги, на его лице отразилось удивление.

— Ты убил Валагу, — сквозь слезы прокричала она. — Ты именно такой, как он говорил! Жестокий, злой, опасный!

— Твой хваленный Валага уничтожил все, что было дорого мне! — холодно произнес юноша. Его лицо стало непроницаемой маской. — Ты такая же, как он, раз покрываешь и оправдываешь его убийства, а может быть ты к ним причастна?

— О чем ты говоришь? Какие убийства? — быстро заморгала Вера.

— Начнем с Пенелопы! — с вызовом вскинул голову юноша. — Или ты настолько наивна, что поверила в ее трагическую гибель на задании? Она была сильным Кроном! Она смогла бы защитить себя с помощью силы! И у нее не было шанса остаться в живых, только если против нее вышел сам Правитель, сама доброта и милосердие Валага.

Лицо Гелиота исказилось болью, Вера во все глаза смотрела на него.

— А ты знаешь, — продолжил он ожесточенно, — что случилось с возлюбленной Валаги, бедной Пандорой?

— Валага не убивал Пенелопу, — уверенно заявила девушка.

— Убивал, — протянул Крон.

— Нет, не убивал!

— Глупо отрицать очевидное! — злился юноша. — Он сам мне в этом признался. Он утопил ее.

— Пенелопа жива! — крикнула Вера через весь зал.

— Ты сумасшедшая! Все Кроны в один голос твердят, что она погибла, а мадам Великий Крон не в курсе! — юноша рассмеялся над собственным остроумием. — Ты ведь в людях совсем не разбираешься! — продолжал издеваться Крон. Он тщательно подбирал слова, чтобы посильнее обидеть ее, чтобы ей было так же больно как ему. — Наивная!

— Она жива! — во все горло прокричала девушка. Позабыв про свой страх перед юношей, Вера приблизилась к нему, на расстояние вытянутой руки. — Ты хорошо слышишь меня? Я лично провела обряд «Ринуации», а потом Лев стер ей память. Она устала быть среди нас и не хотела, чтобы кто-то знал о ее решении. Поэтому мы соврали, о ней. Мы сказали всем, что она умерла, чтобы ее никто не искал.